СТРАНА ДВИЖЕНИЯ (очерк — для европейцев о христианской Америке)

1 Октябрь, 2024 Статьи

Опять об Америке. Дополню сказанное в предыдущих номерах «Верности». Отчасти, имею в виду и детей. Знаю, как моя прежняя корреспонденция захватывала их. Америку интересуются знать больше. Из некоторых сведений люди могут, с пользой, сделать отрицательные или положительные выводы. Рассказываемое мною просто и не ново. Но мало кто брался рисовать самые обыкновенные бытовые картинки. В мелочах ведь отражается крупнейшее, и большое составляется из мелочей.

Как бы точно не очерчивать американскую жизнь, всё равно всегда во всём найдётся много отступлений. Исключения бесконечны.

Натура американцев требует непрестанного движения. Колоссальный «автомобилизм» — органическая потребность их. Ехать самому в автомобиле не плохо, но, когда они проносятся тучами мимо тебя, — нужны крепкие нервы. Дети тоже всё время движутся. Качается на какой-то пружине, вроде велосипеда, ребёнок. Много игр на колёсах. Дети и молодёжь бегают по асфальтовым улицам на роликовых коньках. Отчаянно носятся на них дети негров. Ступеньки, пороги для них нипочём — где едет, где подпрыгнет, где спрыгнет. На гористых улицах, смотреть на них жутко — того смотри свернёт себе нос, но их — не учить. Благополучно. У кого коньков нет, тот довольствуется тележкой, а то и прямо скатывается на одежде. Американские проповедники тоже полны подвижности.

Любят дети здесь костры. Куда бы не попались под руку горючие отбросы, — костёр готов. Ещё любимое дело ребятишек — выбить, дочиста, все стёкла у оставленного автомобиля, а то даже и у покинутого дома — движение!

Не перевелись в Америке лошади. Хороши! — статные, сытые. К ним так подходят здешние очень красивые фургоны молочных, булочных и пр. фирм. Все они подвезут к твоей двери.

Всяких товаров такое разнообразие и количество, что превосходят всякое представление. Цены на всё в Америке сильно понизились. Дома здесь теперь дешевле, чем в некоторых европейских странах.

Всё больше обнаруживаешь роскошь в деловых кварталах и в районах частных жилищ. Запутаешься в незримых универсальных складах, где достать для себя можно всё, и под которыми проходит железная дорога. Но рядом с роскошью, как в российской Москве, можно найти и весьма примитивную обстановку. Неплохое чувство, когда окажешься среди «небоскрёбов». Шляпа на голове не удержится, если вздумаешь основательно разглядеть верхний 20-й, 25-й или 30-й этаж. Впечатление от них большое. Человечек среди них тоже чувствует себя причастным этому величию; да ведь он же и создал это!

Достопримечательные здания освещены прожекторами снизу. Есть освещение и непрерывно меняющее свой цвет. Волшебно! Архитектурное творение людей красивее намного вечером, при искусственном освещении!

Бензин отнимает у воздуха его чистоту — для обоняния и для глаза. Но зато, из-за отсутствия европейских дворов, при домах, и вследствие особой частой уборки отбросов, — нет зловония выгребных ям.

Не во многих средних домах имеется прислуга. Мало кому доступно, очень дорогое, содержать прислугу. Но на помощь американской хозяйке существует другая система. Во многом помогают автоматы: пылесосы, разные самоочищающиеся средства. Пользуются немного приходящими работницами. Стирка, большей частью, фабричная. Продукты из магазинов полуготовые и совсем готовые; даже птицу продавцы вычистят, нарежут так, что хозяйке остаётся лишь положить её на газовую плиту, и в полчаса всё слажено.

В новейших домах отопление нефтяными продуктами. Безукоризненная чистота. Такие печи, по красоте своей, могут, пожалуй, сравниваться с лучшими крупными вещами из мебели. В подвале с подобной печью иногда устраивают нечто вроде дополнительной нарядной комнаты. А, вообще, в городе от угольного отопления, от многих фабрик, заводов, от железных дорог, со многими вокзалами, во всех районах, — копоти, металлической и всякой пыли столько, что мыться надо часто.

Приходилось мне быть с итальянцами и немцами. Оказывается, что и у них родной язык перемешан с английским. Говорят, что самыми настойчивыми в удержании своего языка были шведы, но и они оказались во власти английского, а уж о славянах, с их мягким характером, говорить нечего. Английский к тому же ведь красив и удобен.

Устаревшая теперь тема — массы безработных. О них заботятся. Выискивают им работу. Искусно рекламируют призыв к общественной помощи им. Часто дают им, специально изобретённую для них, работу — по 2-3 дня в неделю. Самый плохой подёнщик получает около 3-х долларов в день. К тому же — разные пособия. Безработица происходит не только от общего мирового экономического расстройства, но и по причине полной перестройки промышленности. Такой характерный пример: чуть ли не каждая квартира обзаводится теперь радиоаппаратами, а пианино и рояли люди выбрасывают; таким образом, рояльные фабрики загнаны в тупик; тысячи людей остались без дела. Многие рациональные технические усовершенствования, изобретения превращают толпы рабочих в ненужных людей. Но говорят, что общее положение начинает улучшаться, и утешительные надежды растут. Однако, пока встречаются люди, которым есть нечего и ночевать негде. Трагично!

Кроме простого русско-украинского народа, среди российской эмиграции есть небольшое количество интеллигенции, и даже есть частичка аристократии. Эти «сливки» русско-украинской эмиграции собраны, главным образом, в Нью-Йорке. Есть две русские большие газеты в Америке. Одна из них имеет умеренно-демократическое направление, а другая — определённо красная. Демократическая газета слаба в литературном отношении (как ей далеко до русских газет в Европе!); а красная газета ведётся умелыми людьми, но правды в ней не сыскать, из-за её специального направления.

Русско-украинские евангельские собрания в Филадельфии, на которых Господь даёт мне радостную возможность служить Словом, вместе с дорогими братьями, хорошо посещаются людьми. Часто бывает больше ста человек на собрании.

Хотя русско-украинские братья в Америке, в поисках лучшего, и жалуются на разные свои недостатки, однако, надо благодарить непрестанно Господа за то, что Он помог им сохранить, среди множества искушений, соблазнов, испытаний, — русскую простоту, русскую честность, русскую глубокую идейность, русское святое «детство», русскую мягкость, христианскую готовность — страдать за убеждения. Правда, кое-что сверху к ним «приклеилось» постороннее, но дух остался — прежних добрых, благочестивых российских христиан; не о российском политическом патриотизме здесь речь идёт, а о душе русских, в которой христианство нашло такую благодарную почву. То же, приблизительно, можно было бы сказать и о душе китайцев, в которых — говорят — христианство проявляет себя столь благословенно. Понятно, есть и дурные люди среди русско-украинских верующих в Америке, но целой среды они собой не окрашивают. Русские верующие здесь — отличные граждане Америки.

В Америке многочисленна польская колония, но, к сожалению, евангельское дело в её среде не развилось. Есть некоторое количество радостных верующих словаков.

По приезде в Филадельфию, мы были встречены на вокзале одним добрым американским пастором выдающейся церкви. Он дружески отвёз нас в дом американских христиан. Всячески хотели помочь и дорогие русские братья. Один русский великодушный брат, со своим автомобилем, много помог нам, насчёт вещей.

Через несколько воскресений, по прибытии, ещё один сердечный брат-украинец пригласил для проповеди в свою общину. На великолепном собственном автомобиле он быстро перебросил нас вёрст за 60-70. Он же и привёз обратно. Господь дал нам в той общине хорошее собрание.

Некоторое время спустя, нас опять забрали на автомобиле в другой город, в противоположном направлении, на расстоянии полутораста вёрст. В том городе съехались братья из разных районов. Оживлённые собрания. Община приняла всех очень гостеприимно. Господь даровал там много ценного. Интересна сама поездка также. Как хороши асфальтовые шоссе. Одна часть дороги шла из самой Филадельфии на протяжении тридцати-сорока вёрст, — бульваром. Красивейший путь среди аллей и газонов. Около самого города много восхитительных небольших домов. Но на пути, подальше, встречается много «дач», которые похожи на курятники — уж очень плохи эти дачи. Мимо них мчится день и ночь масса автомобилей. И кто только «отдыхает» в таких «дачах»? На автомобильном тракте — рестораны, лавки, бензиновые станции.

Снова представилась автомобильная поездка. Американский христианский работник дружески предложил поехать с ним на одно американское евангельское собрание. Новый для меня городок, вёрстах в ста от Филадельфии. Новый путь. Туда мы съездили за один вечер. Молниеносно! Да ещё имели ведь там собрание около двух часов. Красивое холмистое шоссе. В такой вечерней поездке хороший отдых для людей, утомляемых умственным напряжением. Очень хорошо приняли американские верующие. Пришлось мне «поломать» английский (с моим плохим практическим знанием языка) и сделать доклад. Люди очень симпатизировали. Попросили меня спеть по-русски и даже написать в альбом по-русски. Это-то у меня шло, конечно, хорошо! Интерес у американцев к русскому вопросу большой.

Однажды ездил я на трамвае в одну общину, по приглашению, где Господь порадовал нас благословением в собраниях. Отправился из центра Филадельфии на подземке, потом трамвайный вагон оказался на подвесных (на мосту) рельсах, а после того мчались обыкновенно по земле. Ехал трамваем два часа! — вёрст шестьдесят, и платил за один конец 26 американских центов. Недорого!

При всей моей постоянной занятости, главным образом, «Верностью» (журналом), — я, с наслаждением, бываю на американских христианских собраниях. Материал для изучения огромный. Есть много вещей, от которых учишься, чего следует избегать; но много есть того, чему по духу хорошо бы и следовать. Несколько картинок.

Большая евангельская церковь «Берака» (долина благословения — 2 Паралип. 2:26). Всё просто. Духовная серьёзность. Проповедуют старый пастор Пальмер и с ним степенный пастор Хогг; другие с ними также. Разбираются пророчества в связи с пришествием Господа. Глубокомысленные толкования заканчиваются призывом грешников к покаянию. Люди не остаются глухи. Церковь эта, в смысле организационном, независимая. Людей на собраниях бывает 500-700. Пасторы жалованья не получают. Живут только на доброхотные пожертвования верующих, и Господь их не оставляет. Тарелочных сборов на собраниях не бывает. Желающие жертвуют при выходе. Верующие всех новых людей радушно приветствуют при входе и при выходе. Часто бывают публичные крещения; в зале за кафедрой устроена баптистерия. Всё совершается чинно. В собраниях образцовый порядок. Регулярные проповеди по радио. Эти собрания питают духовно. Преломление каждое воскресенье.

Много дают богослужения в одной пресвитерианской церкви, где проповедует, широко известный, библейский толкователь и профессор, доктор Кэмпбелл Морган, проповедующий около 50-ти лет. Учёность, библейская начитанность, вдохновенность, красота слога, музыкальность речи. Не по всем пунктам с ним можно согласиться, но в основном послушать его — большое обогащение. В церкви приятное благолепие. Снаружи и внутри строение красиво. Колокольня украшает лучшую улицу. Внутри готика. Церковь на 700-800 человек. Часто почти полна. Очень удобные скамьи. От стильных фонарей падает мягкий свет. За кафедрой большой орган. Талантливый органист. Классическая церковная музыка, кроме общего пения. Квартет. Голоса артистичные. Художественное исполнение песнопений. Величественный седовласый, высокий, худой пастор и квартет — в черных мантиях. Перед богослужением музыкальная прелюдия. Под аккомпанемент органа нежные органные колокола передают какую-то музыкальную вещь. При выходе людей тоже такое музыкальное исполнение. Короткая молитва перед проповедью, и начинает говорить Кэмпбелл Морган. Слишком пышная, для евангельской церкви, хотя и властно создающая благоговейную атмосферу, обстановка русскому евангелисту вначале как-то не по себе; но забудешь про всё и перенесёшься к святым местам и временам Господа Иисуса, как только заговорит этот, Божьей милостью, библейский учитель. Говорит он около пятидесяти минут — не больше, и для публики — лишь два раза в неделю. Проповедует не громко, но, вдохновляясь, волнуется.

Правду сказать — хорошо иногда отдохнуть в таком чинном месте от, порой, слишком упрощённых, многоречивых и малосодержательных собраний разных, сверх меры, «свободных» верующих. То или иное толкование Моргана может остаться на годы. Он даёт картину, а заключение предоставляет слушателю; непосредственных призывов к решениям почти не делает. Проповедь заканчивает на самом неожиданном месте речи, и это создаёт сильное впечатление — слушателю нужно самому продолжить мысль.

Вот Морган говорит на Ев. от Марка 1:21-34. Христос в Капернауме. 1. Господь в синагоге (и в наших церквах), как власть имеющий; покорение нечистых духов этой власти. 2. Христос в доме (Симона, и в домах наших), исцеляющий горячку; результат истинного исцеления — служение. 3. Христос на улице — исцеление множества больных. — Христос универсален. Нет места, нет положения, где бы Он не мог подойти к нам, и мы — к Нему. Яркий узор вышивает Морган на этой канве.

Говорит он о двух разбойниках, около креста Господа Иисуса. Весь мир не с Иисусом, и только один единственный разбойник обратился к Нему: «помяни меня, Господи...» Для всех, и для погребавших, Христос был мёртв, но Он, «быв умерщвлён по плоти, но ожив духом, Которым Он и находящимся в темнице духам, сошёл, проповедал» (1 Петра 3:18-19). Просто, но сильно!

Читаю рекламу в витрине магазина. «Сенсация! Не пропустите! Прибывает неподражаемый оратор... (имя его жирным, крупным шрифтом). Этот евангелист потряс... (такую-то) христианскую конвенцию. О, как он говорит! Нет, вы должны не пропустить послушать этого пламенного проповедника. Вы услышите чудеснейшее пение; а как заиграют на трубах! Всё блестяще. Идите сами, ведите с собой других! Собрание там-то, тогда-то...». Посреди рекламы изображён и сам оратор. Выпал мне свободный час — благо близко у дома; пошёл я на это собрание. Церковь... полна. Одни мужчины. Регент с трубой руководил пением. Не преувеличили в рекламе. Как они, действительно, пели! Стройно, нежно, звучно. Собрание было объединённое. Пели на все лады. Заставили петь сначала баптистов, потом пресвитериан, потом методистов, потом конгрегационалистов порознь, вместе, внизу, на хорах. Объявления делались с шутками, прибаутками, аплодировали, смеялись; пели с трубой, без трубы, с органом, соло. Пели с полчаса. Начались речи. Выступали пасторы, доктора богословия и пр. Говорили хорошие вещи друг про друга. Масса острот, смеха. Американский юмор разливался во всю ширь. Немного помолились. Немного прочитали из Библии. Наконец, после похвал друг другу, выступил главный оратор. Небольшого роста, расплывшийся. От трагического крика, очевидно искреннего, он переходил к шуткам. Просторная платформа иногда для него была мала. Глаза его наливались, по временам, кровью и выкатывались. Человек горел. При его шутках, зал был потрясаем хохотом людей, но сразу же он переходил к трагической позе; хрипел сорванным голосом, шептал, и лица людей вытягивались. Завладел оратор людьми. Вдруг неожиданно обрывает речь, но не словом проповедника «аминь!», а фразой — «благодарю вас!» (благодарю за внимание, оказанное слову). Молитва. На людях сильное впечатление. Среди своей, бурной, как мне казалось, «воды», и в моё сердце заронил он сильное слово о том, что значит истинное самоотвержение ради Христа. «Неприличное смехотворство!» скажем мы, русские верующие; признаюсь, и у меня был позыв сказать то же. Но дело, в конце концов, не в форме. Тут больше вопрос искренности, непосредственности. Дух искренности в этом собрании чувствовался. Может быть, даже и с точки зрения американского естественного юмора, кое-что «пересаливали», но поставить крест на всё такое собрание — рискованно. Всё дело в духе — каково отношение к святому внутри.

Пришлось нам в русском собрании послушать пение христианского квартета негров, которые захотели спеть русским несколько духовных гимнов. Поют негры так, как никто другой на свете! Голоса сиплые. Партии разделены: есть что-то вроде тенора, второго, баса, баритона. В пении завывание, аккомпанируемое частью квартета. Но главное достоинство — ритм. Музыкальный счёт такой оригинальный, точный, что заслушаешься. По временам они будто что-то произносят скороговоркой. Да это характер модного ресторанного джаз-банда! — особенно, когда негры пришлёпывают носками сапог в такт пения. Во время пения улыбаются, немного жестикулируют, а потом и позируют, наклоняясь, в конце гимна, и изображая этим, как нам должно поклоняться сердцем Богу. В другом месте это было бы отталкивающе, но пусть поют негры именно так. Тут их подлинная природа.

Заключение напрашивается такое: оставим американским христианам их природный юмор, не станем отнимать у негров их джаз-банд, а мы сами, русские, в характере которых нет ни того, ни другого, будем держаться нашего естественного: тяжеловесных, вечно ищущих высшего, дум, — величественно разливающейся тоскливой песни. Как уродливы те немногие русские, которые пробуют подменить собой американцев!

Почти во всех американских общинах верующих (кроме русских) вино, во время вечери Господней, раздаётся в стаканчиках каждому отдельно, а стаканчики помещены в общем металлическом сосуде, под крышкой, украшенной крестом. Это делается, чтобы предотвратить передачу заразительных болезней другим. Для пустых стаканчиков на спинках скамеек сделаны гнёзда.

Во многих церквах, по окончании богослужения, пастор торопится к выходу и там пожимает богомольцам руку и говорит им несколько любезных слов. Побыть в церкви незамеченным — трудно. Соседи по скамейке тоже проявляют любезность — кто подаст песенник, кто Библию. В иных случаях, пастора заменяют, при выходе, его сотрудники. Это делают даже католики, лютеране. Денежный сбор, где собирают среди публики, производится в начале богослужения. Внешний порядок в церквах, более или менее, однообразный. Выработались, сами собой, удобные формы и приняты всеми.

Как-то видел в баптистской церкви благословение детей. Пастор вызвал наперёд несколько пар молодожёнов, с младенцами. Прочёл он установленную молитву, произнёс специальное слово наставления. Торжественно, от имени церкви, передал как бы детей родителям, для христианского воспитания, и преподнёс последним особые документы-акты благословения, хотя такие бумаги в Америке гражданского значения не имеют.

Был я приглашён однажды на юбилейный банкет одной христианской американской организации, вроде Армии Спасения. Празднество состоялось в ресторане. Собрались сотни людей из разных церквей. Слово «банкет», для русского уха, звучит слишком сильно. А в сущности это была «вечеря христианской любви». Уселись мы за, красиво украшенными, столами.

Начался обед (в 7 ч. вечера).

Стоит упомянуть, как мы ели по-американски: было семь блюд: 1. Компот из ананасов. 2. Суп. 3. Жареные устрицы. 4. Какое-то сладкое, в стаканах изо льда. 5. Кажется, рыба, с грибами, под соусом. 6. Сливочное мороженое; для каждого особая форма; мне из мороженого попался подсвечник со свечей! 7. Кофе.

С моим русским вкусом, раздолья для меня было немного на таком пиршестве! Надо привыкнуть. Еда американцев предваряется и сопровождается водой со льдом. У стола служили негры. Во время еды из разных концов зала люди начинали какой-либо гимн, и сразу пел весь зал. Много было напевов, которые поются русскими. Пели просто, на этот раз, хотя американцы очень музыкальны, и тут присутствовали мастера музыки. Эдак ели и пели с час. Еду начали молитвой. Во время обеда была самая непринуждённая, весёлая беседа. По окончании еды машинально перевернули стулья и сами пересели так, чтобы лицо обращено было к центру зала, а к ряду, который был против нас, мы повернули наши спины. Это, видимо, обычно.

Начались речи. Ораторов с десяток. Если говорить по истине, то надо сказать, что больше люди хвалили друг друга. Сыпались остроты, все весело смеялись. Что особенно было хорошо на таком вечере, так это то, что царила простота. Люди чувствовали себя, как будто дома. Запевали и тихие голоса; к ним все присоединялись. Один весёлый христианин продемонстрировал, как пели гимны в Америке лет сорок тому назад. Получилось что-то вроде «русского» деревенского пения. Когда пели о спасении, о христианской радости, то веселье было духовное и от сердца.

Спел христианский квартет сестёр. Они поют для радио. В пении была такая нежность, задушевность, выразительность, что такое пение, кажется, мыслимо только на небе.

Но вот наступила лучшая часть вечера. Встала одна дама и сердечно пространно рассказала, как спас её Господь из порочной жизни, через служение организации, праздновавшей теперь свой юбилей. И люди заплакали. Исчезла весёлость. Вздохи прославляли Искупителя. Встал ещё один молодой, сравнительно, человек и, под аккомпанемент гитары, в простейшей мелодии не спел (голоса не было), а рассказал, как спас его Господь из беспамятного пьянства. Люди тронуты. А потом, на манер куплетов, под гитару, он спел, как безумны и смешны модернисты, утверждая своё человеческое происхождение от обезьяны.

— «Пусть» — пел он — «модернисты остаются с обезьяньими хвостами, если это им нравится, а мы, как высшая тварь Божья, будем верить в наше создание по Библии».

Вопрос модернизма в Америке очень злободневный, и американцам очень понравились такие стихи. Поднялось несколько человек, уверовавших в Евангелие, через проповеди по радио.

Но вот, когда я был тронут. Встал простой рабочий и засвидетельствовал перед почтенным собранием, как, после многих лет молитвы за него его верующей жены, он, наконец, познал Спасителя. Был он завсегдатай трактиров и искусный гармонист. «Не то удивительно, как Господь меня спас, а то славно, как Он меня хранит!» — закончил он своё короткое свидетельство. «Тут мой старый голос» — показал он свою потрёпанную, несколько заржавленную гармонию.

Гармония. И заиграл этот человек, да как заиграл! Какой-то живой марш, а собрание за ним запело гимн о спасении. Сколько было неподдельной радости у этого человека и у всех рядом с ним! Такой праздник как будто уж и не так серьёзен, но дело он сделал большое. Эта организация приобрела сочувствие и поддержку на её дальнейшую деятельность. «Приятное с полезным» — по-американски!

Собирается в одном степенном ресторане группа христианских деятелей разных церквей, раз в неделю, — вместе позавтракать, и чтобы иметь некоторое духовное общение. После завтрака, — короткие доклады, сообщения. Непродолжительный обмен мыслями. На один такой завтрак я тоже был приглашён. Председательствующий на завтраке представил меня собравшимся, и я был сердечно приветствован американцами, как русский. Такие случаи объединяют христиан практически.

Но не завертел пока меня весь этот водоворот; тянет к уединению, и сладостно вспоминаю благодатную тишину, недавно покинутых, мест. Хотя и здесь добрый Господь даёт, так потребное душе, спокойствие. А у детей один восторг от всего в Америке — движение!

Америка. Филадельфия, 01 апреля 1931 год

А. Добрынин

Журнал "Верность" № 4, 1931 год (страницы 15-19)

СТРАНА ДВИЖЕНИЯ (очерк — для европейцев о христианской Америке)

Комментарии

Похожие тексты